Гелиос 58. Том 1. Бегство к себе (Издание второе) - Сергей Сигрин
– Что произошло? – с тревогой спросил Арин.
Робер лишь махнул рукой и скрылся в своей каюте, оповестив всех, что не желает ни с кем видеться и разговаривать звуком блокировки двери.
– Ну, а с этим что делать? – посмотрел на брошенный скафандр Робера Арин.
– Давай-ка подсоединимся к его системе и скачаем маршрут, – предложил Габриэль.
Они отнесли скафандр Робера в мастерскую, Арин подсоединил кабель к диагностическому интерфейсу и запустил считывание данных маячка-трекера. Компания, производящая этот тип скафандра геолога-разведчика, сохранила древний способ подключения через стандартный механический разъём, расположенный сзади в районе шеи, чтобы никакие электромагнитные или радиационные поля не могли помешать подключиться, провести диагностику, а если необходимо, то и перезапустить систему жизнеобеспечения и тем самым спасти жизнь человека.
– Готово? – поинтересовался Габриэль, Арин кивнул. – Тогда, пойдём глянем на карте, где их носило.
Арин отключил провод интерфейса и скафандр отнесли в хранилище около шлюза, закрепив на специальном держателе и подумав, что Робер будет им должен пиво в «Фиалках». В центре контроля и связи пришлось оторвать Егора от его любимой работы по объяснению интеллекту станции, что наличие сладостей в рационе и спортивных каналов во внутренней сети является очень важным для эмоционального состояния команды. Он был настолько увлечён своим занятием и настолько погрузился в виртуальный мир, что даже не сразу сообразил, что именно от него требуется и почему это дело такой важности, что ему стоит на него отвлечься. Лишь после нескольких минут объяснений со стороны Габриэля и Арина, он всё-таки вернулся в реальный мир, кивнув головой и поместив данные из памяти скафандра Робера на голокарту.
– Смотри! – сказал Габриэль, показывая точки на карте. – Здесь и здесь он выходил из машины. Причём совсем недалеко от станции он торчал на поверхности около часа.
Арин внимательно смотрел на карту и кивал головой.
– А вот здесь, он провёл около получаса, – продолжал Габриэль, показывая отметки трекера на карте, – и здесь же отрубился маячок Билла.
– Смотри! – удивлённо воскликнул Арин и показал на голокарту. – Появился сигнал с потерянного маячка!
– Чёрт! – выругался Габриэль. – Берём машину и гоним туда!
На карте, в месте, ранее прорисованном темным цветом и обозначавшим разлом поверхности, появились светло-серые цвета, переливающиеся так, что их можно было бы принять за рябь на воде, а ровно в середине этой ряби мигал сигнал с маячка скафандра Билла.
Габриэль попросил Егора быть всё время с ними на связи и следить за сигналом маячка Билла, а сам направился к шлюзу, где его уже ждал Арин, одетый в скафандр, и стал быстро экипироваться для выхода на поверхность. Запасная буровая машина была в полной технической исправности и готова к выезду – Арин любил и заботился о вверенной ему технике, и часто повторял:
– Всё в технике должно быть прекрасно и работоспособно – и фара, и колесо, и реактор.
Габриэль перевёл систему навигации буровой машины в ручной режим, внёс координаты маячка Билла и запустил исполнение программы.
– Координаты заданы, маршрут построен, начинается исполнение, – сообщил интеллект буровой машины и запустил двигатели.
Ворота ангара медленно поползли вверх, открывая перед сидящими в кабине людьми поверхность звезды, ещё совсем недавно гладкую и похожую на одномоментно застывшую кипящую лаву, а теперь изрезанную сетью трещин, в которой с угрожающей скоростью появлялись провалы глубиной в несколько километров. Буровая машина медленно выехала из ангара, ощупывая поверхность датчиками и лазерными радарами, как мальчишка, бьющий палкой по первому льду и проверяющий выдержит ли тот его вес. Убедившись, что на поверхности нет непреодолимых препятствий, машина вырулила на маршрут и стала набирать скорость.
– Скоро будем, – бросил Габриэль, задумавшемуся Арину.
– Ты думаешь он всё ещё жив? – задумчиво спросил Арин.
– И метеор в один кратер два раза попадает, – мрачно пошутил Габриэль.
Маячок-трекер продолжал передавать сигнал, а буровая машина неумолимо приближалась к заданной точке и людям в кабине оставалось только гадать, что же они увидят по прибытию на место.
– Цель достигнута, – остановил двигатели и сообщил интеллект буровой.
– Пошли, что ли, – посмотрел на Арина Габриэль.
Они вылезли из кабины и направились к провалу в поверхности. Он был заполнен прозрачнейшим активным гелием, из его тёмных глубин поднимались пузыри, рождая рябь на поверхности. Излишки гелия перетекали через край бездны на твёрдую поверхность и тут же испарялись.
– Твою ж так! Хорошо, что мы на стоим на твёрдой земле, – произнёс Арин. – Представляешь, какая силища превращает его в жидкость?
– Мы бы стали меньше игрального кубика, – усмехнулся Габриэль.
– Ещё меньше, – улыбнулся в ответ Арин.
Габриэль осторожно подошёл к краю провала:
– Сигнал маячка ещё идёт, – заметил он.
– Ничего не вижу – всё затянуто туманом, твою ж так! – скривился Арин и, сверившись с показаниями локатора маячка, проецируемыми на его визор, показал рукой немного правее от того места, где они стояли. – Но похоже нам туда!
– Близко к краю не подходим – идём так, чтобы видеть ноги, – произнёс Габриэль.
Арин кивнул и они, неспеша и осторожно ступая, двинулись вдоль края провала. Габриэлю это напомнило прогулки около водопада Виктория в Африке, куда его как-то занесло с одной молодой особой по имени Мими. Так же, как и здесь на звезде, они постоянно шли в тумане, правда, тогда это всё закончилось романтическим ужином, бурной ночью в номере и ещё более бурной ссорой из-за какой-то мелочи утром.
«Надеюсь, мы с Арином не подерёмся», – подумал Габриэль и улыбнулся.
Мелочью, по мнению Габриэля, была семья с детьми. Мими, наоборот, давно уже мечтала завести ребёнка и повысить уровень своего базового дохода до среднего, а Габриэль всё отнекивался и перекладывал на потом. Они встречались уже два года и Мими с каждым разом всё настойчивее заговаривала о ребёнке. Габриэль в общем-то был не против – Мими ему нравилась – чуть ниже него, глаза цвета малахита, лицо с тонкими чертами, волосы цвета весеннего солнца, стройная фигура, но, было одно но – она хотела жить ради ребёнка, а он хотел ещё пожить для себя, ему хотелось тишины и свободы. Семья же в его сознании была обузой. Мими много раз давала понять Габриэлю, что настроена на семью и даже не одного, а нескольких детишек и когда Габриэль представлял себе бегающих по комнате детей, капризничающих, хватающих всё подряд и вечно тянущих куда-то и зачем-то, его всего передёргивало – брр… Лучше сидеть в тишине и собирать макеты зданий – деталька за деталькой, кусочек за кусочком, помещать на полку и любоваться. То злосчастное утро началось с того, что Мими встала первой с кровати, потянулась около окна – она была так прекрасна в лёгкой ночной рубашке, и сказала:
– Габри, нам надо срочно завести ребёнка!
Габриэль только что проснулся после бурной ночи и, потягиваясь, ляпнул:
– Давай поживём для себя ещё немного – мы ещё не всё объездили.
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Мими, и она взорвалась:
– Ты вообще можешь думать не только о себе?! Когда ты хоть что-нибудь сделал для других?!
Габриэль хотел ответить, что почти каждый день на работе, но не успел – Мими его небольшое промедление расценила как отсутствие аргументов в свою защиту и продолжила:
– Габриэль! Я больше так не могу, мне уже тридцать восемь лет и я немедленно хочу ребёнка! У Сиби и Нормана есть, у Керри и Ласло – двое! Даже у Дмитри с Борисом есть!
– А чего ты сюда этих двоих? – еле успел вставить Габриэль.
– Чего? Чего! Даже они готовы дарить своё время и любовь маленькому человеку, растить и воспитывать его! – кричала Мими. – А ты…
Тут её дыхание сбилось и из глаз полились слёзы. Габриэль встал с кровати, подошёл и нежно обнял Мими, внутри себя радуясь, что в номере нет камер управляющего интеллекта и в службу социального контроля не поступит отчёт об этическом
